Пытаюсь понять, что теперь изменится. Или что уже изменилось. Я не ревную. Не скучаю. Я не вспоминаю о тебе неделями и весьма довольна жизнью. Тем более, что самое главное для меня ты уже сделал. И все таки…
Иногда мне кажется, что я безумно тебя люблю, что сейчас задохнусь от этой чертовой, граничащей с болью нежности. Глупо? Безусловно. Это я понимаю. Подобно Маргарите сидящей на скамейке со своей сушеной розой, я прошу тогда отпустить меня. Прошу исступленно, захлебываясь слезами отчаянья, разодрав одежды и посыпав голову пеплом. Прошу… и сама себе не верю, от того и не работает это волшебство. Да, черт побери, я не хочу, чтобы ты меня отпускал. Тысячи тысяч раз я мысленно посылала тебя к дьяволу и, примерно, же столько раз ты возвращался обратно.
Потом наваждение рассеивается, и я снова начинаю мыслить более-менее разумно. То есть отчетливо сознавая, что мы разные люди, и у каждого из нас давно есть своя, другая жизнь. Что любовь, это не только плюшевые бегемотики и вздохи на скамейке. Это, прежде всего, чудовищная ответственность. В первую очередь перед самим собой.
Стремление обладания – всегда несет с собой некий подтекст. Что-то вроде бесконечной эстафеты, которую вместо целой команды бежишь ты один. Кажется, финиш уже близок, а вот и нет, еще один круг, спортсмен. В результате, добравшись до финиша устаешь до такой степени, что уже ничего не хочется…
Иногда, чтобы сделать счастливым того, кого ты любишь, нужно отказаться от собственного счастья. Но вот парадокс – это отнюдь не делает тебя несчастным. И дело здесь не в жертвенности или еще какой сентиментальной лабуде. Просто так правильно. А по-другому нет.
Сдается мне, наше счастье было правильным, пусть и краденным всегда. И неважно у времени или обстоятельств. Может оно и сейчас есть. Может (кто знает?) оно даже еще будет. Только, ты ведь совсем не обязательное условие для моего счастья, также как я не обязательное условие для твоего.
"...Сможешь если, ты сохрани, то, что пренадлежало нам..."