Последнее время, огромное количество выездных съемок. Горный, Ягодный-Селихино, Вяземский… После дождей осталось ощущение, что мир пошатнулся. Размытые дороги, снесенные стихией мосты, затопленные дома и огороды. И люди. Уставшие, озлобленные, никому не нужные, незнающие, куда пойти со своими бедами и как, когда и на что готовится к зиме. Это с одной стороны. А с другой – не застегивающиеся на животах костюмы, лоснящиеся физиономии и классика жанра: «А что мы можем сделать? В бюджете нет денег… если администрация края поможет… если губернатор примет решение… если полпред распорядится...»
…Я перебираю кадр за кадром. Как ни затерто это звучит, я пытаюсь понять, что движет «костюмами», когда они вещают в камеру о своей невозможности помочь пострадавшим. Ведь, по сути своей, это не невозможность, а элементарное нежелание. И все это понимают: и журналисты, и МЧСовцы, и дорожники, и сами хозяева утопленной картошки. Вот не понимаю я, неужели сотрудникам администрации не стыдно?
И почему стыдно мне? Откуда берется ощущение беспомощности? Тяжко дается осознание того, что снимать катастрофу, писать о катастрофе и помогать попавшим в беду – совсем разные вещи. Еще более противно понимать, что работа в «свободных-независимых» СМИ – куда грязнее, чем в «Министерстве правды», потому что, самый жестокий цензор – это рубль.
…Я перебираю кадр за кадром. Как ни затерто это звучит, я пытаюсь понять, что движет «костюмами», когда они вещают в камеру о своей невозможности помочь пострадавшим. Ведь, по сути своей, это не невозможность, а элементарное нежелание. И все это понимают: и журналисты, и МЧСовцы, и дорожники, и сами хозяева утопленной картошки. Вот не понимаю я, неужели сотрудникам администрации не стыдно?
И почему стыдно мне? Откуда берется ощущение беспомощности? Тяжко дается осознание того, что снимать катастрофу, писать о катастрофе и помогать попавшим в беду – совсем разные вещи. Еще более противно понимать, что работа в «свободных-независимых» СМИ – куда грязнее, чем в «Министерстве правды», потому что, самый жестокий цензор – это рубль.